папина/не папина дочка (2025)
куратор Юлия Горбунова
художники: Евгения Балдина и Анна Желтышева
«Папина/не папина дочка» — это совместная выставка двух калининградских художниц Евгении Балдиной и Анны Желтышевой. Выставка строится на диалоге двух противоположных историй: детство девочки с отцом и детство девочки без отца. Две уже взрослые художницы впускают зрителей в свой ранимый детский мир, воссозданный на основе воспоминаний.
Маринела Река, юная писательница, пишет: «Быть папиной дочкой — это как иметь постоянную броню на всю оставшуюся жизнь». Это в целом и подтверждает Анна Желтышева, создавая работы, наполненные любовью, трепетом к отцу. Анна рассуждает о своих взаимоотношениях с папой, которые протянулись с самого детства по сей день. Работы художницы транслируют некую инфантильность и беззаботность, лёгкость и уверенность.
В противовес «Папиной дочке» Анны Желтышевой работы Евгении Балдиной отражают другой детский мир. Художница назвала это «эффект отсутствия». В своей серии живописи Евгения переосмысляет личный опыт взросления без отца. Чётко очерченные линии, острые углы, геометрические формы, кричащие цвета — это те эмоции, которые выпускает из себя художница, как будто освобождая своё сознание от несостоявшихся ожиданий.
Выставка «Папина/не папина дочка» — это рефлексия детства глазами взрослых, которая будет интересна всем поколениям посетителей.
Евгения Балдина:
«Отсутствие отца в период моего взросления стало для меня символом незавершённости и оставило за собой пустоту, которую невозможно заполнить. Это же отсутствие, повлекшее за собой чувство неуверенности и внутреннего конфликта, заставило искать опору в других людях — всю жизнь я стремилась к признанию и любви, испытывая при этом страх остаться непонятой.
Исследуя концепцию отсутствия в самых разных формах — от пустых пространств и незаконченных линий до невидимых эмоций и недосказанных слов, я создала серию «Эффект отсутствия», ставшую для меня отражением внутреннего состояния, в котором отсутствие приобретает вес и значение.
Как отсутствие отца отразилось на формировании моей идентичности? Научилась ли я справляться с эмоциями? Правильную ли роль я проигрываю во взрослой жизни?
Вопросы, как незаполненные пробелы, встраиваются в эмоциональный ландшафт, отражающий глубину одиночества и тоски, пронизывающих мою жизнь. Пустота становится местом, где тишина говорит громче слов, а отсутствие становится более значимым, чем присутствие. Визуальные образы и эмоциональные переживания вызывают резонирующие чувства и, переплетаясь, создают уникальное пространство для размышлений.
Каждый из представленных объектов визуально оживляет пространство, подчеркивая при этом изоляцию. Они не способны заменить живое взаимодействие, но они заставляют задуматься о том, что остаётся за пределами видимого».
Анна Желтышева:
«Мой творческий замысел — синтезация процесса взросления и становления «папиной дочки», и я осуществляю этот замысел, вычленяя «отца во мне».
Наследие отца определило мою навигацию при выборе решений фактически во всех аспектах жизни: любовь и отношения, проявление и ограничения, профессия, взгляды.
Когда я думаю об отце, моё сердце наполняется любовью, а глаза слезами, потому что я осознаю, что поистине важно. Я в детской, примитивной манере задаю образы изобилия жизни и запускаю процесс опыления — это создаёт общую атмосферу трепетной радости и ожидания счастья, и затем я запускаю диалог, предмет которого — экзистенциальный вопрос продления рода. Родители спрашивают с каждым годом все тише и тише, где их внуки, но этого в моей детской инструкции не было. Я выросла «охотницей», которая, добывая мамонта, приносит его мужчине. Выработанный рефлекс, автоматическая реакция на ситуацию, определяет жизненный выбор, я не отдаю себе отчёта, даже если мой поступок отдаляет меня от ответа на главный жизненный вопрос.
Моя интенция в работах — отобразить память детства и того счастья, передать ощущения надёжности, безопасности, показать инструменты созидания личности. Отец, желая защитить меня, учил меня давать сдачи, поощрял активные виды спорта — думаю это закалило мой характер «нападающего» и «защитника». Папе удалось внушить мне веру в то, что я могу всего добиться сама, когда моё сознание только пробуждалось. Я не помню, чтоб отец поощрял во мне развитие таких качеств будущей женщины, как красота, изящество, кокетство, поэтому я с большим запозданием начала формировать свою женственность в зрелом возрасте. Через символы моего детства я хочу дать возможность зрителю перенестись в мир грёз, вспомнить себя, почувствовать, как представленные атрибутика и атмосфера могли бы повлиять на смотрящего».
